Через некоторое время, впереди показалось небольшое озеро, окруженное редкими деревьями. На его берегу сидел  Лев. Гарм понял, что этот Лев и есть Король Прайда. Его догадку подтвердил Тошио, который молча кивнул в сторону сидящего на берегу Льва. После этого, он так же молча развернулся и пошел прочь от озера. Гарм приблизился к Королю, остановился и огляделся. Кроме них здесь не было никого, Тошио уже скрылся из вида. Вечерело, и алый закат горел на западе, пробуждая в душе что-то тревожное, что-то тоненьким, но острым коготком царапало душу, тревожа то ли воспоминанием о прошлом, то ли предчувствием будущего.

Король молчал, и Гарм решился первым начать разговор:

Привествую Вас, Ваше Величество. Я одиночка, я пришел в Ваши земли после долгих скитаний и прошу Вас выслушать мой рассказ.
Я не знаю не своей семьи, я не знаю своего настоящего имени, данного мне родителями. Моя семья, я не знаю, что случилось с ней, я лишь иногда во снах вижу кошмары, в которых видятся лишь неясные, расплывающиеся и ускользающие тени.

Никто уже не помнил ту причину, которая подтолкнула нас к войне. Никто не помнил, кто первым нарушил мир, так долго царивший в тех землях. Маленький камушек раздора почти бесшумно упал и покатился вниз, цепляя за собой другие маленькие камушки, вместе они сталкивали камни побольше, и очень быстро маленький камушек превратился в огромный, неостановимый поток камней, и эта лавина сминала и погребала под собой жизни и судьбы львов, да и не только львов. Война коснулась всех живших там. Остановиться было трудно, обе стороны помнили много обид, как настоящих, так и придуманных. Война почти уничтожила нас. Никто не мог добиться победы, и никто не хотел уступать. Но остановиться было необходимо. Иначе…

Гарм остановился и судорожно сглотнул. Перед глазами вновь вставало прошлое. Там, в прошлом, он был бесстрашным, не боящимся ни чужой, ни своей смерти воином, путь которого прост и понятен – война. Война, которая стала частью его самого. Он жил только войной, он ей поклонялся. Он ничего не забыл. Бесконечные патрули в безбрежных песках, предбоевой азарт, холодная расчетливая ярость боя, радость победы. И внезапная, непонятная ему тогда горечь победы. Их было много, побед, много было и  поражений, но и в том и в другом финалом была горечь, горечь, сжимавшая смертельной хваткой горло, и заставлявшая на секунду замирать только что бешено колотившееся сердце.

Иначе мы бы просто истребили друг друга. Точнее мы бы ослабили друг друга настолько, что другой враг, наш общий враг истребил бы нас. Этот враг раньше был недостоин даже внимания. Наши соседи, гиены. Они видели нашу войну, и хорошо замечали нашу слабость. И видя ее, они стали наглеть. Они нарушали границу, они приходили на нашу землю, они нападали на одиноких Львов, нападали трусливо из засады, стаей. И благодаря им, войну все-таки удалось остановить. Причина, которая остановила нас от взаимного уничтожения, была ужасна. Ужасна даже для нас, долго дравшихся на на жизнь, а на смерть. Они убили львицу и трех львят, они растерзали их живьем. Та погибшая львица и ее львята были из Прайда наших врагов, смертельных врагов. Она отчаянно дралась, спасая детей, следы на песке красноречиво показали это, а трупы трех убитых ею гиен были еще красноречивее. Но силы были неравны. И как не страшно звучит, но эти смерти, эти растерзанные дети,  мать, даже в смерти не выпустившая сжатую мертвой хваткой шею врага, они остановили нас. Нашу войну. Осознав, что край пропасти уже близок, мы смогли остановиться. Мы даже смогли объединить свои, уже изрядно поредевшие силы. Гиены были истреблены нами, истреблены почти полностью, и лишь немногим удалось найти убежище в бескрайних песках.

И между Прайдами установился мир. Скрепленный кровью мир. Но этот мир был хрупок и ненадежен. Не все смогли - некоторые не могли, а другие  и не хотели забыть былое. И любой взгляд, полный гнева за прошлое, любое неосторожное слово могло вновь стать причиной войны. И я сам чуть не стал этой причиной.

Гарм тяжело вздохнул. Откровенность давалась нелегко, слишком уж черным для него было то, о чем приходилось рассказывать.

Равновесие было очень шатким, и Короли наших  Прайдов установили запрет на любые поединки между львами. Наказанием было изгнание. Причина, которая подтолкнула меня нарушить запрет, прямой запрет на поединок была проста. И эта причина заставила меня пойти против моей верности, этой причиной была моя честь. Один, очень несдержанный на язык лев, лев из Прайда наших недавних врагов, он…  Он оскорбил львицу. Нашу львицу. И эта львица, она была очень симпатична мне. И не просто симпатична, она, ее взгляд, они пробуждали внутри меня что-то, чего раньше я никогда не чувствовал.

Гарм вновь умолк. Он не мог вспомнить ее всю, образ ее распадался на маленькие кусочки. Белоснежная улыбка, а может и не улыбка вовсе, а может улыбка, но предназначенная совсем не ему. Хрупкая и прекрасная в своей хрупкости тень на песке, заливистый звонкий смех, силуэт на вершине холма, чуть дрожаший в полуденном мареве. Он помнил ее, но не мог собрать воспоминания в одно, мысли путались и расползались во все стороны, как маленькие  львята без материнской опеки. Гарм оборвал раздумья. Впереди была самая неприятная часть рассказа, и что бы не было, о хотел рассказать ее побыстрее:

И я решил отомстить обидчику. Он принял мой вызов. Несмотря на прямой запрет Королей наших Прайдов, мы все-таки встретились в уединенном месте и провели поединок. Я вышел победителем из той схватки, я добился своего и заставил обидчика пожалеть о его словах, но проиграли мы оба. Наказанием за ослушание стало изгнание. И это изгнание, оно стало для меня хуже смерти. Прайд, служение Прайду, Долг и Верность были для меня всем, и мое ослушание разрушило все, что было у меня. К счастью оно не разрушило зыбкий, таким большим трудом достигнутый мир. Если бы это случилось, то чувство вины не дало бы мне жить дальше. Я отправился на юг, я прошел много земель, и вот я здесь. И я хочу стать частью Вашего Прайда, Ваше Величество. Я честно рассказал все, я жду Вашего ответа и приму любой ответ. Если Вы прогоните меня, я уйду и не буду досаждать и лелеять в душе обиду.

Гарм молча стоял и смотрел на Короля. Те слова, что он произнес только что были мудры и справедливы. И их прямая справедливость беспощадно била в самое сердце. Честь, состоявшая в том, что бы защитить Ее, столкнулась с  честью, которая заключалась в преданности и повиновении.  Он долго думал над этим, и единственным ответом, который он смог найти, был тот, что прозвучал из уст Короля. Гордость,  гордость, обернувшаяся неразумной, ничего не замечающей гордыней, гордость, которая разрушила его жизнь и чуть не уничтожила все, что было ему так дорого, все то, за что он готов был отдать жизнь. Неумолимая логика событий заставила его, сделавшего первый неверный шаг, совершать все новые и новые ошибки, финал которых оказался так печален.

Гарм посмотрел на озеро. Ни малейшее дуновение ветерка не тревожило спокойную водную гладь, и в ней ясно отражался кроваво-красный закат. Вокруг царила тишина и покой, и лишь тихий еле слышный стрекот каких-то неведомых Гарму жучков изредка нарушал безмятежность вечера.

Да, Ваше Величество, вы правы. Я сам нарушил Закон, нарушил по своей воле. В тот момент я не думал о том, что своим поступком я предаю, все то, что было так дорого, все то, за что я сражался. В тот момент я не думал о предательстве, о том, чем на самом деле является сделанное мной, я понял лишь потом.  Осознание совершенного мной  стало для меня наказанием  не менее страшным,  чем изгнание.  Тогда, мое неповиновение казалось мне решительным и смелым, мне казалось, что я прав, но я ошибался. Мое решение было страшной ошибкой, ошибкой лишь чудом не погубившей и меня и многих других.  Ваши вопросы тяжелы для меня, но я отвечу на них, и отвечу честно. Мне хочется стать частью Прайда, и сделать это честно,  без лжи и фальши.

Прайд для меня не просто семья, и не просто общность, объединенная волею Короля, общими охотничьими угодьями и общими интересами. Я долго был одиночкой, и до своего вступления в тот Прайд, и после моего изгнания оттуда. И эта жизнь, жизнь одиночки была пуста и бессмысленна. Когда я был в Прайде, мне казалось, что смыслом моей жизни была война. И даже когда она закончилась, я считал, что война есть и будет главным в ммоей жизни. И лишь потом, после изгнания, я понял, смысл был в другом. Я понял, что война была лишь формой, страшной и дикой формой, никому не нужной, вынужденной формой существования львов, охваченных безумием войны, а подлинным  содержанием этой формы было служение интересам Прайда, служением большой семьи, служение Королю. Прайд был для меня всем, и как служением ему было смыслом меня, так и он был смыслом моей жизни. Я хочу вновь обрести утраченный мною смысл, хочу вновь обрести себя, хочу вновь быть полезным, и жить не для себя, бессмысленно скитающегося по саванне одиночки. Да, Ваше Величество, Вы можете быть уверены, что мне и моему слову можно доверять. Я никогда больше не нарушу данного слова и не пойду против воли Прайда и слова Короля.

Прошу прощения, Ваше Величество, от волнения я забыл представиться вам. От волнения, а не от неучтивости. Мое имя Гарм.

Гарм взволнованно смотрел на Короля. Ах, как же ты мог, дружок? Как ты мог не представиться Королю? А ведь еще совсем недавно, как же здорово ты рассуждал о львах, стыдящихся своего имени. Ему захотелось тут же провалиться сквозь землю от неловкости и стыда. И все же чувство радости, которое охватило его после слов Короля было сильнее. Гарм не смог бы словами передать, что именно он почувствовал. Слишком уж важным было для него то, что сейчас произошло, что бы описать это словами, любые слова казались пустыми и ничего не значащими.

После долгого и постылого одиночества, а это одиночество он чувствовал даже тогда, когда был совсем не один, после долгих скитаний, после бесконечно длинных бессонных ночей, в которых он вновь и вновь переживал произошедшее, после отчаяния, с которого начиналось каждое его утро, после зияющей пустоты в душе, которую нечем было заполнить. Пустоты от осознания бренности и бесполезности собственной жизни, от понимания того, что жизнь, которую живешь лишь для себя, бессмысленна и конечна, от сознания, что пустота есть дело твоих лап. И вот он снова нашел себя. Со словами короля, его жизнь вновь наполнилась смыслом, как наполняется водой река, казалось совсем пересохшая за время долгой засухи. Дурные мысли и переживания уносило куда то прочь, и на душе стало совсем легко и спокойно. Даже багрово-алый закат уже не тревожил душу своими красками. Гарм пошел за вслед за Кисасианом, вглубь земель Прайда.

--->Общая Пещера в земляной насыпи

---> start

Львенок буквально выкатился из пещеры, щуря голубые глаза на яркое солнце. На секунду задумался, чихнул от пыли, которую сам же и поднял. Огляделся: видать он поднялся самым последним, пустовала и пещера и поляна перед ней, ну почти. Там был Тошио, мимо которого львенок удачно проскользнул, шмыгнув в кусты и пустившись подальше во весь опор. Зачем и от чего? Сам не понял, но ведь без взрослых интереснее бороздить просторы саванны. Без всяких нравоучений и опеки, которая порой досаждала. И чего так к нему прицепились? Чай не котенок уже. Ну, почти не котенок.
Локи плюхнулся на землю, облизываясь и оглядываясь. Юстины у пещер не было, разбудить его она не удосужилась и куда-то делась. Львенку это не понравилось, но он стал рассуждать, куда бы она могла пойти. День в разгаре, самая жара, логично, что сестричка где-нибудь поближе к воде? Все сходится. Локи поднялся и рысцой побежал к озеру, порой смешно вскидывая лапы и вспугивая редких, едва слышно певших цикад. Когда в воздухе потянуло влагой, Локи пустился во весь опор, но очень быстро затормозил, бороздя коготками сухую землю. Вперемешку с запахом озерной воды чувствовался львиный запах, но льва не из его прайда. как будто лампочка в львином мозгу полыхнула "чужак!". Львенок почти тревожно мяукнул, но переборол себя, вместо этого прижимаясь к земле и осторожно двигаясь в сторону отдыхающей на траве львицы. Взрослая, она ему не соперница, это Локи прекрасно понимал, но инстинкты толкали вперед, равно как и внезапно пробудившееся понимание того, что он на земле своего прайда. Кошачью душу грело то, что львенок в прайде, в семье, а не один, без роду и племени.
Стелясь по пыльной земле, Локи приближался к львице, не идеально незаметно, но пока что она его игнорировала и это было определенным показателем. Оказавшись где-то в шести футах от незнакомой ему львицы, он нервно забил хвостом по земле, пока не решаясь двигаться дальше.
"-Ты не наша," - а пронзительно голубые глаза внимательно наблюдают за незнакомкой.

Когда тебе шесть месяцев от роду, ты не очень то можешь выбирать, как действовать в той или иной ситуации. Если запахло чем-то, что может сулить опасность, то надо бежать. А для львенка опасной может быть и одинокая гиена и проголодавшийся стервятник. Чего уж там говорить о взрослом льве! Подходить Локи пока не стал, припадая на передние лапы то так, то эдак, как будто бы заигрывал. Потом подобрался, как будто для прыжка, не сводя с расслабленной львицы голубых, как полуденное небо глаз. Такая расслабленность казалась ему странной. Зайти на чужую территорию и так вольготно разлечься - для чего? Верная смерть, будь здесь кто-то другой, или будь Локи постарше. Львенок уже было задумался на тему того, что бы он сделал, будь взрослым и найди он чужачку на своей территории, но эта самая чужачка ждала ответа.
-Ты незаметна как стадо слонов, - опять чихнул львенок, напряженно поводя плечами. не нравилось ему спокойствие этой львицы, либо она очень глупая, что так себя ведет, либо очень умная, раз может себя так вести. Рассчитывать только на первый вариант было бы глупо, может, она пришла от другого прайда, а скоро заявятся и остальные львы? Хвост Локи опять нервно заходил по земле, поднимая пыль. Кисасиан должен знать о чужаке. Или кто-нибудь из старших, Локи уже на секунду пожалел, что ушел от Тошио незамеченным.
-Локи, - с сомнением протянул котенок, успокаивая хвост и обвивая его вокруг передних лап. -Принц прайда Кисасиана, и на его территории ты сейчас. Ты знаешь, что это не твоя территория?, - продекламировал Локи, поднимаясь и проходясь перед Аурой, не выказывая при этом ни капли волнения. Как будто в ближайших кустах пряталась половина прайда, а вторая должна была прибыть вот вот. Не зря Локи был назван в честь древнего Бога - хитрого и прозорливого...

офф: слегка отредактировал окончание, львы не знают скандинавской Мифологии, но у них тоже есть свои древние боги.
=Kisasian=

-Тяжело, наверное, - заметил Локи на фразу львицы о ее окраске. Для него цвет его собственной шкуры был чем-то обычным, что он не задумывался раньше о том, что бывают и другие. А она выделялась очень сильно на фоне других львов. Может, именно из-за шкур она была изгнана из прайда? Или сама ушла? Непохожие не приживаются, как правило. у самомго Локи глаза голубые и он немного представлял, что значит быть непохожим на других.
А ночью...ночью львы должны спать, в сумерках нет смысла охотиться, вся живность уходит на покой, чтоб набраться сил перед новым знойным днем. А ночные животные слишком малы, чтобы лев обращал на них внимание...
-Нет территории, но и нарушать границы чужой ты не в праве. Ты можешь за это отдать жизнь за такую свободу, - львенок пристально взглянул на кусты, ему показалось, что там кто-то есть, но затем тряхнул головой, пытаясь понять, к чему ведет Аура. Она будто подначивала, специально отмечая, что поступает, как хочет. Это она могла делать. Локи ей не соперник. Даже близко не стоял. И доходчиво объяснить ее положение, как это сделал бы взрослый лев, оставив на ее шкуре пару шрамов, не мог. На протянутую лапу он посмотрел с некоторой опаской, но остался на месте, напрягшись и прислушиваясь: а может идет кто?
-Почему? В прайде проще. Там нет голода, есть убежище на ночь, которое не надо искать и ты не одна. В прайде нечего бояться. Зачем ты одна? - Локи внимательно смотрел на львицу, прикидывая, что делать. Интерес и любопытство, конечно, есть, но с другой стороны он общается с чужачкой. Это может быть ему опасно, это может бть опасно всему прайду, ведь ничто не мешает ей соврать. А может, зря он про принца сказал?..
-Тебе лучше уйти. Опасно.., - протянул Локи, будто прямая и непосредственная опасность грозила ей прямо сейчас. уверенно так.

Аура посмотрела на львенка и улыбнулась. Его слова были самыми предсказуемыми. Ее поступки, мысли, она уже давно заметила что изменилась, но слова львенка насчет жизни и свободы заставили ее немного задуматься. Она посмотрела на небо и протянула к нему лапу.
-Я готова отдать жизнь за свободу! -Аура улыбнулась. -Ну а свободу я могу променять на любящую семью!
Она посмотрела на львенка, который был очень напряжен, и лежа на спине скрестила передние лапы на груди. Слова львенка про прайд и защиту, заставили ее недовольно фыркнуть.
-Тебе не понять маленький принц! Ты еще так мал и неопытен!
Львица недовольно села, его слова наконец дали ей понять, почему она пришла на территорию прайда. Львица вновь улыбнулась, натянув маску беспечности и спокойности. Прижав хвост лапой, чтобы тот не поднимал пыль, Аура посмотрела на львенка.
-Не тебе малыш говорить что мне делать!
Она посмотрела на вышедшего из кустов льва. Львица заметила, что за ними следят, но не показывала это. И вот наконец он вышел. Но не тут то было, Аура продолжила сидеть как ни в чем не бывало и более того ни капельки не испугалась.
-А вот и нянечка явилась! -Она усмехнулась в ответ на его слова. -Даже за львенком уследить не можешь!
Львица встала и прошла вокруг льва, не сводя с него глаз. Она вспоминала где его видела, ну а как только вспомнила пошла к воде. Прислушиваясь к каждому шороху.
-Ухмыляешься. Я говорю принцу истину, а вовсе не жалуюсь. И понимаю слова принца. -Аура села на берегу и посмотрела на воду. -Чужая территория... Трепка... А может я просто без дела пришла. Отдохнуть у воды.
Лев ни чем не изменился с прошлой встречи, но и она вовсе не собиралась говорить ничего лишнего о том зачем пришла. Ей было интересно, что же будет дальше.
-Эй темненький! На данный момент ты прав, я одиночка, но не всегда была такой. -Львица улыбнулась и посмотрела на него. -Но опустим это. Мне очень интересно, что ты будешь делать с нарушителем!
Львица посмотрела на льва и львенка и стала ждать их реакцию.

Отредактировано Аура (19 августа, 2012г. 17:15:39)

Лев слушал о её рассуждениях насчёт жизни и свободы. Он вспоминал каким был тогда в её возрасте сам. Ещё мала что бы знать хоть что-то о жизни одиночки. Пока что он лишь размышлял всё в голове. Но все мысли испарились, когда она "поприветствовала" тёмного. У серой хватило смелости обойти его, хорошенько осмотрев и вернувшись на своё место.
-Нянечка? Хах. Ты думаешь, что у тебя девять жизней, что бы острить мне, в придачу на чужой территории? Если только ты не самоубийца.
Интонация была всё та же. Конечно же такой "наглёж" с её стороны раздражал.
-Не тебе мне рассказывать о нелёгкой жизни одиночки.
Локи так же возникал против неё. Конечно тот расхрабрился. Верно, рядом с ним ведь главный воин, а значит бояться нечего. Тошио смотрел на это маленькое и хрупкое тело, которое вырастет в лучшего короля подобного Кисасиану. Усмехнувшись на действия юного принца, он потрепал его и вновь обратил внимание на незваную гостью. Та снова выпалила не подозревая, что может ждать. Осмотрев её, наконец вспомнил ту встречу на кладбище. Неужели она считает, что он станет нянчиться с ней, как на той встрече, где они были на свободных территориях.
-Ты нашла не то место, где можно спокойно полежать греясь на солнце. Если тебе дорога жизнь, то лучше уходи отсюда. Либо уйдёшь сама, либо не уйдёшь вообще целой. Я не добренький дяденька, что бы погладить по головке нарушителя. Аура.
Он был груб, особенно выделив в конце её имя. Лев стал выпускать когти, хвост нервно дёргался. Ему не хотелось долго возиться с ней, должен был показать ей своё место выгнав отсюда. И возможно хорошо раненой, что бы больше не заявлялась ради своей прихоти, показывая так открыто свою "свободу".

От увесистой и вовсе нелегкой лапы Тошио котенок все-таки почти умудрился увернуться, но никакого неудовольствия не проявил, потому что заслужил. Ну не хотят взрослые драться, ну и не очень-то и хотелось, а все-таки вот так очень скучно. Вот когда он станет королем… В этот момент у львенка зачесалось ухо и он от души стал чесать его задней лапой, стараясь не упустить ни одного момента из взрослой беседы. Аура явно была спокойна, или спокойствие было напускным, Локи так и не понял, но вот Тошио явно был не доволен таким раскладом, уже нервничал, было ощущение, что еще немного и он покажет ей взаправду, чья тут территория.
-  А ты ее знаешь, - заметил Локи на последние слова льва. Она не представлялась при нем, но он назвал ее по имени. Вывод был один: они встречались раньше. Мысль о том, что Тошио банально слышал весь их диалог, даже не посетила голову юного принца, даже когда тот громко чихнул.
- Не-е-ет, Тошио… Её нет смысла убивать… Ты никогда не узнаешь, как живет настоящий прайд, пока не поживешь в нем. Симба, - это имя Локи произнес с какой-то едва уловимой тенью пренебрежения, будто выплюнул в попавшей в пасть пылью, - Ты всегда будешь смотреть издали, если только у тебя не хватит гордости напроситься… тебя, возможно, примут… Но ты останешься чужой, - покачал головой львенок и взглянул на темного льва, подошел к нему и ткнулся головой в мощную переднюю лапу, повернув мордочку так, чтобы скосить пронзительно голубой глаз на львицу, а затем поднять его на воина.
- Убить ее очень просто для тебя, я уверен. Но… если она получила представление о настоящем прайде… то наказанием… - практически мурлыкал котенок, скаля клычки, - Будет ее отпустить… Увидев нашу жизнь она будет хотеть такой же… но будет знать… то никогда ее. Не. Получит, - с тем Локи плюхнулся у лап Тошио и стал вылизывать свою, изредка косясь на Ауру.
- Как ты думаешь, - начал Локи уже так, как будто ауры здесь не было, но расчет был именно на то, что она его слышит, - Кисасиан взял бы ее к нам?