===> Альтаир
Рэй

Трудно было понять, сколько времени прошло, и что именно происходило. Зарен иногда возвращался к чувствам, но потом сразу же и терял сознание, лишь иногда слышал голоса, глухой шум шелеста листвы, но постоянно был уверен, что Бастет где-то неподалеку, наверное, только эта мысль и согревала его сердце и подогревала его тягу в борьбе за жизнь. Последнее, что он чувствовал перед очередным провалом сознания, как его оттаскивают в сторону, влажная земля под его телом моментально сменилась на каменное покрытие под ним, было такое чувство, что он вот-вот откроет глаза и справится с пленом своего бессилия, но сознание снова начало покидать его. Зарен старался ухватиться за любую возможность собрать все силы и попытаться не «исчезать» в очередной раз, ведь одна из самых трудных сражений была борьба с самим собой. Но на этот раз он одержал, пусть и небольшую, но победу, - чувство боли вновь наполнило всего его тело, а скорее он начал вновь чувствовать эту боль, но уже не такую острую и нетерпимую, а скорее ноющую и притупленную. Это был хороший знак, значит, лев снова начинал чувствовать свои конечности, как и тело полностью, боль в голове тоже переставала быть невыносимо острой.  Так что не мешала думать и хотеть… открыть глаза, дышать, слышать все, что происходит вокруг, хотеть чувствовать то тепло, которое могла подарить только рядом лежащая с ним Бастет. Последнюю, Зарен действительно начал слышать, как львица аккуратно подошла и легла прямо возле него, в этот момент ему казалось, что он снова в своих грезах и мечтах, настолько это редко они были вместе в последнее время. Хищник попытался открыть глаза, пробивающийся свет, хоть и не яркий, но наполненный разными контрастами цветов  сразу же ударил по зрению, пришлось повторять попытку несколько раз, после чего к нему вернулся ориентир в пространстве, в котором он находился сейчас. Зарен аккуратно начал рассматривать с полузакрытыми глазами, где он сейчас находился, место было очень похожим на пещеру, так хотелось ему верить, что это та самая, которая успела уже стать домом пещера в Скале Славы, но нет, здесь все было по-другому. Возникло подозрение, что он не где-нибудь, а в самой гуще Джунглей, что не могло начать его не беспокоить. Слух тоже начал обостряться и его наблюдения тем самым только подтвердились, поскольку он мог немного, хоть и глухо оценить обстановку, которая происходила снаружи, и все это указывало на густые заросли Джунглей и дикую природу, которая жила по своим правилам в них. Все указывало еще на то, что снаружи были чужие львы, как минимум двое, но точно было сейчас трудно определить, да, это действительно была земля прайда.  В него  Зарен хотел попасть меньше всего после Кисасианова, да еще и в таком беспомощном состоянии, радовало и успокаивало только одно – Бастет была рядом, хоть здесь, хоть так, но рядом. «Баст, дорогая, ты живая», льва обрадовал еще и тот факт, что она была в сознании рядом с ним, а значит, она не так сильно пострадала во время драки с Яромиром, как могла.  Сам лев смутно помнил, что именно тогда происходило, лишь то, что он сильно хотел помочь ей, а остальные детали происходящего были будто в тумане, как во сне. «Только не говори, что мы в Джунглях,  здесь мы в большой опасности, почему мы здесь, почему именно Джунгли?», с небольшим хрипом в голосе решил сразу задать вопрос Зарен, который интересовал его, прежде всего. Хищник был напуган и на то были причины, только лишь его состояние не позволяло показать страх в разговоре, ведь к любому страху относишься совсем по-иному после того, как заглянул совсем недавно смерти в глаза.

Отредактировано Зарен (8 мая, 2014г. 13:39:29)

Волнение так и не покидало Зарена. Лев очень любил свою принцессу и до конца не мог понять до сих пор, как там все произошло, на той Скале Славы, где он должен был охранять Бастет, гарантировать ей безопасность, которую она ему доверила стеречь, а он не справился. Не было ясным и то, когда Яромир решил накинуться на Зарена в самый последний момент, проявив, таким образом, всю свою ярость я показав тем самым свою цель прибытия – захватить Скалу Славы любой ценой. Зарен начинал вспоминать тот момент, на котором все оборвалось, когда наступила тьма в сознании, в нем самом, ведь тогда захватчику не нужно была смерть его или Бастет, Яромир стремился подавить всякое сопротивление по месту. С изгнанником он перешел на язык силы, когда тот пытался заговорить ему зубы, что бы задержать его разговором до прибытия любимой, а с самой Бастет, зверь мог расправиться еще безжалостнее, если бы она не отступила. Сейчас лев начинал все это вспоминать, будто как сон, который пытаются вспомнить после пробуждения, и в этот самый момент он сделал душераздирающий вывод, что его снова предали. Любящая его Бастет не знала этой истории, как именно у него завязались деловые отношения с Яром, а заплатить за «сделку с дьяволом» пришлось чуть не своей жизнью.
«Нет», уверенно решил хищник настоять на раннее сказанном. Зарен вспомнил себя, когда его только изгнали из прайда, тогда он мог умереть сам в себе, пусть бы и жил он годами до конца жизни дальше в степях саванны, но умирающие тоже дышат, пока не найдут своего конца. От этого его уже тогда спасла львица, которую так плохо он тогда знал, и так сильно ее любил сейчас.  Именно она помогла ему ожить в себе и своей нежностью убедила его в том, что он не стал изгнанником, не для нее. Этот случай был вообще сверхъестественным для хищника, потому что он не понимал до конца, как его любимая не оставила его, ища помощи в тех же Джунглях, но сама отважилась на такой поступок, и более того – ей удалось. «Это ты меня спасла, тем, что остаешься рядом».
Найти ответ на вопрос о своем состоянии, Зарену и самому стало интересно, и даже необходимо, потому что он не хотел лишний раз отягощать любимую своей уязвимостью и беспомощностью. Для этого ему нужно было как можно быстрее разминать свои конечности и пытаться встать на свои четыре лапы. Затем последовала первая попытка, подняться, которая оказалась удачной – ему удалось сесть, опираясь спиной о каменную стену. «Как видишь, я выздоравливаю с каждой минутой», решил он отшутиться, умалчивая о боли, которая еще била по телу, пусть и не так остро, как раньше. Но после того, как легкая и ироничная ухмылка прошла, Зарен перевел свой взгляд на выход из пещеры, сейчас он уже мог с уверенностью сказать, что снаружи было два хищника, как ему подсказывало его обоняние, оно так же и не скрывало того, что их присутствие было различить легче, благодаря сырости, которая всегда отягощала воздух и делала чутье острее. После таких наблюдений, хищник вновь обратился к любимой, что бы ее все же постараться успокоить, «Я не осуждаю тебя, а восхищаюсь», и в этом была абсолютная правда, но все же обстановка вынуждала его опасаться за них обоих. «Но Кинаи…», Зарен решил сделать небольшую паузу, что бы обдумать свою мысль получше, и выразить по яснее, «Баст, он ставленник Кисасиана и сам из себя никакой самостоятельной фигуры не представляет. Я был еще в прайде, когда твой дядя назначил этого льва Королем в Джунглях лишь бы обезопасить их от возрождения в них Банды Самсона. Мне здесь не безопасно в первую очередь, потому что Кинаи может сделать из меня достойный подарок твоему родственнику в любой момент, что бы закрепить, таким образом, дружбу с ним». Зарен долго говорил и дыхание его начало быть немного тяжелее, чем когда он только очнулся, но довести мысль до конца было необходимо, «Но он этого не сделал. А это может обозначать лишь одно – ему что-нибудь от меня, или даже от тебя, да нужно, а значит, о безопасности для нас обоих здесь и речи идти не может».
Второй заданный вопрос Бастет ждал ответа, и после своих догадок и рассуждений вслух о коварности Кинаи, лев решил отвлечься, пытаясь ответить, прежде всего, перед самим собой, что же на самом деле произошло. «Родная, не было никакой драки, я даже не смог побороться за Скалу. Яромир появился неожиданно со своей белой марионеткой и сразу же агрессивно себя поставил». В эти моменты, будто из тумана, в сознании льва начали просвещаться события, которые тогда происходили, как и сам разговор в своих деталях. «Я всего лишь старался парировать все угрозы, которые он мне высказывал, я преследовал лишь одну цель – оттянуть время, как можно больше, что бы ты вернулась, и силы более-менее уравнялись. Потом что-то пошло не так, ситуация в разговоре вышла из моего контроля и он начал более агрессивно реагировать на каждый мой вздох, затем он просто одним рывком вышвырнул меня. Больше я отчетливого ничего не могу вспомнить, лишь помню мысль, что ненадолго пришел в себя у подножия Скалы Славы и думал, как можно быстрее подняться и спасти тебя. Я не помню, что бы я поднимался, может я тогда еще и от него получил, помню лишь мысль и все». Когда Зарен закончил с воспоминаниями, его внимание привлек какой-то шорох на поляне возле пещеры, но ничего серьезного за этим не последовало. «Нас даже стерегут два льва», подметил тихо лев, что бы ни привлекать лишнего внимания охранников к содержанию его разговора. Как бывший главный воин прайда, по образцу которого Кинаи выстраивал свой, Зарен понимал, что за простое «спасибо» их никто не принял, и уж тем более охрану бы никто не выставлял в жизни. Оставался лишь один вопрос, который он решил задать любимой, «Милая, на каких он нас принял условиях? Или вовсе и не принял, а готовится отдать меня для расправы твоему дяде?», это для Зарена оставалось не понятым моментом, который он хотел знать.

Зарен слушал очень внимательно любимую львицу, что бы найти в ее словах полноценный ответ на свои вопросы в этой ситуации, в которой они оказались. Было понятно, что Кинаи попытался провести разговор с Бастет, когда Зарен был бес сознания, который прекрасно знал много о законах и мог учуять приближение «подводных камней» в разговоре. Но нет, предложения были озвучены самой львице, без его личного участия в разговоре, что бы лишь на своих догадках лев смог строить свои размышления, ища подвох в этой обстановке. «Вот именно, этого правителя, как и любого другого Короля, всегда будет интересовать только своя выгода, себе в ущерб никто из них даже  глазом не моргнет», пронеслось в голове хищника замечание о Кинаи, когда Баст говорила о самостоятельности джунглей от власти Кисасиана. Но если о первом он смог умолчать, то когда принцесса, в очередной раз напомнила, что хорошо знает ее старого знакомого, тогда лев, уже не сдержавшись, решил подправить ее, внеся некую ясность в историю событий, «Ты слишком уверенна в нашем общем старом знакомом.  Хоть  мне до этого момента ничего плохого не сделал, а вот твоему прайду  в прошлом – да». Зарен немного усилил опору на заднюю стену спиной, чувствуя, что ему скоро нужно будет прилечь.  Но пока что он намерен был продолжить разговор, «Когда ты исчезла из прайда, твои соплеменники начинали допускать самые разные варианты того, что с тобой стало и кто виноват в твоем исчезновении. Я говорю как раз о том времени, когда Кинаи еще был простым воином в твоем прайде, и именно воспользовавшись, случаем твоего исчезновения.  Воин попытался захватить власть, что самое интересное – все его соучастники были казнены, а он изгнан. Что повлекло череду страшных событий, вплоть до опустошения и падения твоего прайда, в наших рядах ходили слухи, что Кинаи был в сговоре с Бандой и именно Самсон закинул его туда, в прайд с целью захвата власти, но правды так никто и не узнал. Вот почему я прошу тебя не быть столь доверчивой к этому прайду». После своего рассказа, льву пришлось услышать именно то, что он всего больше хотел узнать – условия, на которых они были приняты в Джунглях, а точнее предложения, над которыми им было отведено время для рассуждения. От услышанного у Зарена мурашки прошли по коже, оказывается, что чувство волнения не спроста его не оставляло все это время, как он только открыл глаза. Лев посмотрел на любимую, что бы ответить, но в ту самую секунду она наклонила голову, и он увидел ее раны, те самые, которые Яромир успел нанести ей. «Милая, не прячь от меня своих ран», сказав это хищник, аккуратно, с нежностью, пролизал ту часть шеи, которая была расцарапана. Это хоть и отвлекло его от шокового состояние, и поубавило удивление, но не совсем на долго, ведь этот вопрос сам собой не мог решиться. Что бы упорядочить свои мысли и прокомментировать каждый вариант для любимой, Зарен просто начал разбирать каждое предложение с тем видением, как он понимал и  оценивал.  «Если мы просто просидим здесь, как взаперти все это время, а после – уйдем, это будет обозначать наш конец, после этого, что бы уже не произошло со Скалой Славы, мы этого уже не увидим. Яромир позаботиться о тебе, а твой дядя обо мне», таким образом, лев был согласен с любимой, что вариант ухода требовалось исключить из рассмотрения вообще. «Остаться в прайде назвав его новым домом…», лев посмотрел на Бастет, «Тебе придется забыть навсегда кто ты такая. Кинаи действительно в силах будет заступиться за меня с тобой перед Кисасианом, но Скала Славы…», Зарен вновь сделал небольшую паузу, «Баст, тебе придется отречься от нее, потому что она в лучшем случае перейдет под управление Кисасиану, в худшем – будет поделена между двумя прайдами». Хищник был сейчас жертвой обстоятельств, потому и вел себя тихо, потому и говорил, обдумывая, что сказать дальше, - «И самый последний вариант – третий, полон плацдарма для будущих интриг. Если ты станешь», Зарен немного запнулся, потому что этот вариант был самым трудным для него. «Королевой, тогда нам, возможно, ограничат с тобой общение, но не могу этого утверждать точно, потому что это уже будет право Кинаи решать». Лев задумался, он пытался продумать как можно больше всех возможных темных сторон, которые им предстоит перенести в случае выбора этого варианта, «Есть еще один опасный момент – в прайде сейчас нет Королевы, но уже есть наследная Принцесса.  Ее родила льву черная пантера, которая раньше была у нас в Прайде, ее имя Байо. С ней у тебя сразу же испортятся отношение, она мала и воспримет это, как измену отца матери, а тебя возненавидит.  Как только она сможет принять власть в свои лапы, неважно то – будет власть эта над Джунглями и Скалой Славы либо только над Джунглями, она сможет нас так же просто изгнать, как Кинаи принял.  Может возникнуть еще много вопросов, которых я сейчас не могу предвидеть, и нам с тобой предстоит их решать по мере их поступления». Зарен наклонил голову, будто уходя от прямого взгляда любимой, «Я тебя до этого подвел, потеряв перед тобой Скалу Славы, потому я хочу тебя спросить – на что ты согласна пойти, с тем я и соглашусь». Зарен действительно понимал, что они оказались в очень трудной ситуации, в которой от них, на самом деле, зависело куда меньше, чем могло показаться на первый взгляд из-за «подводных камне».

Отредактировано Зарен (9 мая, 2014г. 19:49:23)

Слезы любимой заставили Зарена пожалеть о том, что он дал себе волю в чувствах, совсем не учитывая ее болезненного восприятия тех давних событий, но ее чрезмерное доверие к Королю начинало немного беспокоить, и все же ему следовало воздержаться, хотя бы сейчас. Эта история с Кинаи растрогала львицу, накатившие чувства были настолько сильными, что она не удержалась от слез. Когда Бастет отошла ото льва, что бы побороть свои чувства, Зарену стало очень плохо на сердце. Прошло еще немного времени, и она просила его отдохнуть, конечно же, ему было что возразить, но он сделал вскидку на то, что был виноват за ее расстройство и чрезмерно обязан за спасение.
Хищник решил послушаться совета и, отойдя от стены, и молча подошел ближе к любимой, что бы лечь рядом с нею. «Баст, тебе не нужно прятать своих слез от меня или скрывать их. Все равно ты для меня всегда будешь самой сильной и нежной львицей, которую я когда-либо встречал», решил продолжить разговор лев, и лизнул по щеке, свои принцессу. «Ты как всегда непреклонна не перед кем», сказал Зарен, подмечая силу воли любимой,  «Ставить условия Королю, который приставил к нам двух львов, что бы те, если мы попытаемся вырваться избили нас до полусмерти». Возможно, Зарен и преувеличивал, но лучше было все преподнести львице в сгущенных красках, чем что-либо недоговаривать или упустить из поля зрения что-нибудь допустимое. Он был сейчас очень доволен тем, что его любимая не решила все сама, но выдвинула свой вариант перед Кинаи, тем самым беря паузу в таком важном разговоре с Королем. Которого быть может сам Зарен и не знал так хорошо, как следовало бы, но ему достаточно было, что он знал и помнил Кисасиана. «Это, как минимум, смело», решил он, таким образом, подытожить свою мысль. В положении лежа, дыхание, наконец, таки нормализировалось, и лев мог уже спокойно разговаривать, голова тоже постепенно  прекращала кружиться, «наверное, мне еще некоторое время придется воздержаться от смелых рывков и поберечь свое здоровье, пока оно полностью не восстановится», пронеслась мимолетная мысль. Еще немаловажным лекарством для него была рядом лежащая Баст, которая, казалось, одним только присутствием своим уже заставляла его забыть о своем недуге, даря лишнюю надежду, что вот совсем скоро он уже будет снова здоровым. «Байо все же не стоит списывать со счетов», Зарен пытался обратить внимание на те стороны проблемы, от которых он с ней мог быть наиболее уязвимы, «От ее злости к тебе не убережет ни одно из самых клятвенных обещаний Кинаи, даже искренних. Потому с ней мы должны будем решить проблему, пока она этих проблем еще не может создать нам самим». Хищник понимал, что негласно он смирился со вторым вариантом, предложенным марионеткой Кисасиана, и разговор велся исходя уже из его вытекающих последствий.  «Когда Кисасиан исчез из своего прайда, все бразды правления перешли ко мне, потому как я оставался единственной силой, которая могла уберечь жителей от угрозы Банды. Но Роуз начала подозревать меня в узурпации власти, поскольку я редко с ней советовался, да и смысла не было – пантера постоянно скорбела по исчезнувшему Кисасиану, и в ее приказах не могло быть здравого рассудка. Это все чуть не привело к расколу прайда». Зарен решил плавно привести пример в подтверждение и обоснование тому, что он собирался сказать дальше, «Потому, зная те события, и пытаясь себя уберечь от подобных ситуаций, составляя законы этих Джунглей, Кинаи упростил власть Королевы, как таковой. Потому приняв второй вариант, своей властью ты ни как не сможешь повлиять на юную принцессу». Хищник выдержал небольшую паузу в разговоре, что бы обдумать следующие мысли, видимо он действительно оценивал Байо, как угрозу для любимой, раз уделял этой теме столько времени. «Личными беседами ты на нее тоже не повлияешь, потому что это маленький капризный львенок, прибавь к этому чудовищу еще и власть и поймешь, что она сможет сделать с нами. Убить ее тоже не вариант, потому что это сорвет намерение Кинаи сражаться за Скалу Славы, убив его самого большим горем. Но есть другой, более дипломатический вариант и тактический ход ,который ты, моя любовь, сможешь предпринять став Королевой». Зарен в очередной раз нежно лизнул любимую львицу по шее, «Хоть Кинаи и заверил тебя, что ему начхать будет на мнение твоего дядюшки, но нам с тобой его скидывать со счетов тоже нельзя.  Ясное дело, что ему действия Кинаи могут, не понравится и так оно и будет.  Если только перед этими самым шагом не укрепить отношения с соседним прайдом настолько, что бы у твоего родственника и возможности не было даже подумать осудить Кинаи. Тебе нужно будет посоветовать горе Королю Кинаи  засватать Байо на Локи, львенке-принце Кисасиана, таким образом, маленькой принцессе придется покинуть эти Джунгли навсегда, и она уже ничего не сможет нам здесь сделать. Имея такой союз, Кисасиан вынужден будет умолчать про осуждение или несогласие с поступками своей марионетки», Зарен пытался найти все возможные альтернативные варианты самым резким и безумным, которые куда бы проще решили все проблемы.

Отредактировано Зарен (10 мая, 2014г. 09:55:23)

Зарен выдержал паузу в разговоре, ведь ему было что обдумать – с одной стороны он абсолютно не доверял принявшей их стороне, которая приставила к ним охранников. В предложениях и вариантах Кинаи обязательно должны были быть «подводные пороги», лев чувствовал это, даже не исключая, что в будущем он сам сможет стать предметом и темой манипуляций для правителя джунглей перед его любимой Бастет. И ведь, когда львица будет в статусе Королевы – изменить уже что-либо будет мало шансов с ее стороны. Для Зарена все равно оставалось больше вопросов, чем ответов «Какие полномочия имеет в прайде Кинаи Королева? Какова ее власть и вообще имеет ли она здесь эту власть? Или все бразды правления сосредоточены именно в лапах Кинаи?». Последний вариант был более вероятен, какой король станет просто так делить власть с львицей, которая стала правительницей в ходе необходимости и стечения обстоятельств? Такое положение дел лишало Бастет хоть малейших гарантий безопасности, как львицы и веса ее решений в джунглях, как правительницы.
Слова любимой о том, что она все же согласна стать Королевой царапнули слух льва и только ее нежность и тепло, которые она сейчас дарила ему, помогали смягчить осознание безвыходной реальности. Вопрос о назначении Зарена Главным воином прайда тоже имел большую вероятность быть больше предметом для убеждения Королем самой Бастет, чем представлял собой какие-нибудь реальные назначения. Логика была простой – если назначить Главным воином льва, который находится в изгнании у соседнего, дружественного правда, этот тоже является поводом испортить или пересмотреть существующие отношения. А значит речи о реальной власти в этом вопросе тоже не шло, все было построено со стороны Кинаи, в его предложениях, чтобы создать привязку его новых гостей, которых он мог в будущем использовать и это наводило еще больший страх. Зарен не верил Королю и в жизни никогда бы не согласился на такие условия для себя и, уж тем более, для Бастет, он никогда не согласился бы размышлять над тем, что бы его любимая львица стала Королевой какого-нибудь Короля. Но сейчас они были заложниками обстоятельств, и об этом напоминали два сильных и здоровых льва, которые до сих пор послушно и терпеливо охраняли своих гостей, как король и приказал. Возражать о чем-либо сейчас не было уместным, возможно в будущем Зарен попытается изменить обстоятельства в их пользу, что бы соотношение сил, пусть даже в самих Джунглях, но поменялось в пользу Бастет, но сейчас ему нужно было согласится со всем, что от него требовалось. Лев лизнул в носик свою любимую, пытаясь спрятать свое разочарование из-за собственной беспомощности, - «Да смогу и сделаю все необходимое, что бы ты смогла чувствовать себя в безопасности, даже здесь, в этих джунглях, где друзей у нас совсем не осталось», - с тяжелым вздохом проговорил лев, после чего нежно куснул любимую за ушко, хотя в глубине сердца понимал, что от него здесь уже ничего не зависит. «Единственное, о чем прошу – не забывай, что здесь мы чужие и в джунглях для нас друзей нет. А наше соглашение принять условия Кинаи, создадут только дополнительные проблемы и, возможно, врагов». Зарену еще трудно было до конца осознать, на что они соглашаются, потому и вел разговор больше в предостерегающей манере, - «Давать ответ предстоит все равно не так мне, как тебе Королю. Ты его знаешь дольше меня, потому попытайся избежать как можно больше подвоха с его стороны», - дальше последовал небольшой приступ боли в голове и лев решил выдержать еще одну паузу в разговоре, дав возможность Бастет высказать свои мысли по этому поводу.

После дождя земля была чуть сырой и это наводило лёгкую тоску. Кому нравится сырая земля? Точно не Джеру. Он был счастлив, что сейчас находится почти под сводом пещеры. Ему было велено охранять и не отпускать гостей или пленников. Льву было всё равно, надо было лишь подчиниться приказу. Их болтовня даже забавна. Думаю они уверены в том, что мы ничего не слышим, а зря. Я слышу буквально каждое слово..ммм, смысла в их словах мало..любовные сопли. Фу, для меня это чуждо, надеюсь никогда не буду так выглядеть со стороны. Джер закатил глаза и сморщился. Рядом с ним сидел Рей и похоже тоже слушал разговор гостей. Джеромо подмигнул ему и потянулся, выпустив когти. Стоп, я ослышался? Они говорят об принцессе? Гады.. Кинаи узнает об этом. Лев поднял лапу вверх и Рей тоже напрягся. Джер пытался вслушиваться в каждое слово. Вернуть скалу? Ох, какие сомнительные мечты. Пусть тешат себя этими призраками радости. Джеромо то забавил их разговор, то злил. Ему было странно оказаться в гуще этих событий. Он считал, что козни строят в тайне, точно уж не так открыто, как делали эти двое. Но это было на лапу. Всё, что нужно он узнал о этих двоих и уже презирал их. Они выглядят жалкими со своими замашками и их разговоры утратили смысл. Надо завязывать этот бардак. Джер развернулся в сторону "гостей". «Завязывайте со своими сюсюканьями», - по льву было видно, что он не доволен, да он и не скрывал этого - «У вас было много времени, чтобы обдумать своё решение.» Джеромо хмуро посмотрел на Зарена, а потом перевёл взгляд на Бастет. В нём буквально закипало недовольство, но он держался, как мог. Король велел, охранять, не отпускать и получить ответ. Всё, что требовалась. О атаке и речи не было, но зато думать не запрещалось. Джеромо позволил себе взглянуть на напарника, который был согласен с ним. «Даже Рей устал ждать, а он из нас самый терпеливый», - лев говорил медленно, взвешивая каждое слово. Конечно, это был сарказм, но ему это казалось очень забавным. Не должен же он скучать во время этого задания. А это был отличный случай - гости утомлённые, слабые. Но как-то умудряются столько болтать. Джер мог смириться с тем, что они говорят о своих планах, но любовь-морковь - это было краем. Лев не понимал почему они об этом говорят сейчас, да и не мог. Он понятия не имел об этом чувстве. Оно было таким же запретным, как разговор о его отце-беглеце. Так, что Джер продолжал ухмыляться, ожидая ответа гостей.

Отредактировано Джеромо (17 января, 2015г. 22:22:31)

Львица даже не успела среагировать, как между Зареном и одним и охранников завязался конфликт. Зарен была уже на лапах и кошка видела, что он держится на них из последних сил. Ей до чертиков надоели мужские стычки и ее терпению пришел конец. Бастет подскочила с места и выпустив когти стала между охранником и Зареном. Кошка была в бешенстве несмотря на то, что у нее на данный момент было мало сил, она рычала, хвост метался из стороны в сторону. Она смотрела на обоих львов и из ее глаз летели искры гнева. Так хватит. Мне надоели ваши дурацкие мужские стычки. Первым она повернулась к Зарену. Ты ляг и отдыхай, тебе сейчас только драки не хватает. Потом кошка повернулась к охраннику. А ты. Тебя не касаются наши разговоры. И в первую очередь ты должен помнить, что мы гости в вашем прайде, пусть не совсем желанные, но мы гости, а не пленники. И то как ты себя ведешь, не отвечает элементарным правилам гостеприимства. Кошка глубоко вздохнула, однако это не помогло ей успокоиться и она все так же рыча продолжила. Иди и позови Кинаи, а еще нам нужна целительница или кто угодно, кто сможет помочь Зарену. Выполняй немедленно. Властно сказала кошка, вспомнив все те уроки, которые ей когда-то преподал отец, он всегда учил ее, что где бы на не была, она в первую очередь принцесса.  Надо соглашаться на условия Кинаи иначе долго мы тут не протянем, тем более с этими охранниками, однако согласиться без наших условий было бы глупо. Тянуть больше нельзя. Кошка продолжала злобно смотреть на охранника, ожидая любой его реакции.

Ситуация начинала накаляться в пещере, во всяком случае так казалось льву, самочувствие которого знавало явно лучшие дни. Но это не помешало ему держаться на ногах, на это его могло хватить, но вот драку бы он не потянул, тем более что львов было двое, здоровых, сильных и отдохнувших, всего этого сейчас сильно не доставало Зарену. От этого было только больнее, ведь он не мог довести до действий все те угрозы, которые пытался высказать, подтверждая их своим грозным видом, он не мог вступить в драку, в которой так сильно хотел бы проучить этого мерзавца Альтаира. Слова свирепого охранника, об изгнаннике только вызвали больше злости, ведь об этом он никогда и никому не разрешал вспоминать, но старался как можно быстрее забыть о том прошлом, и его любимая львица понимала это, и пыталась всячески помочь забыть об этом, но теперь, видимо, ему напоминать об этом будут чаще, чем раньше, гораздо чаще. Всем своим естеством Зарен готовился накинуться на Альтаира, который, по мнению хищника, заслуживал только смерти с того самого момента, когда только перешел вход в эту пещеру, чего он делать явно недолжен был, это была явная провокация. Кому она была выгодна? – неужели самому Кинаи, неужели Зарен настолько недооценил своего бывшего знакомого, когда-то даже приятеля, что и здесь допустил просчет. Неужели Кинаи действительно мог допустить, что бы из них сейчас выбивали «правильный» ответ, это ведь их выбор, их решение с Бастет, которое они должны были принять сами, а не под давлением силы и подобных угроз! Что будет дальше? – мысль об этом уже не просто не давала спокойствия льву, она сводила его сума, настолько сильно, что он забыл даже думать о своей безопасности. На какой-то момент он даже захотел просто убежать с Бастет от сюда и бежать так далеко, как только могли видеть глаза, но его состояние не позволяло ему даже держаться твердо на лапах, оставалось быть гостями, именно гостями, а не заложниками. Разница была огромная и о ней решил напомнить Зарен своего обидчику, он из последних сил готовился нанести удар охраннику, но в самый последний момент между ними двоими стала Бастет, которую развитие событий явно не устраивало.
«Лечь и отдыхать, что бы о нас лапы вытирали?!», мысленно возмутился Зарен, но не осмелился произнести эти слова в голос, что бы не показывать врагу будто бы между ними нет сплоченности в действиях. Вместо этого он лишь сделал пару шагов назад в сторону того угла, где они с Бастет еще не давно лежали и спокойно разговаривали. Эти шаги были очередным проигрышем Зарена, и лучше казалось уже не будет, и догадки льва сразу же нашли подтверждение в событиях, которые развивались быстрее, чем капля дождя долетает до земли. Альтаир не побоялся применить силу к его любимой львицу, само наблюдение подобной картины взбесило Зарена и он хотел сразу же броситься на обидчика, но факт неожиданности был испорчен – способности его тела не соответствовали способности быстро думать и принимать решения. Лев сделал стремительный шаг для прыжка на Альтаира, но сразу же оступился из-за того, что сделал весь упор на больную лапу и упал, потеряв равновесие. Переживать подобное было самым унизительным моментом в его жизни, это било по остаткам его самолюбия, а все было из-за того, что он не в силах был защитить Бастет в элементарном, - от угрозы, которая исходила от чужака. Альтаир сразу же стал требовать ответа, что не могло еще больше не возмутить льва, ведь все это было прямым нарушением всех порядков, все что здесь происходило, стоило лишь признать – Альтаиру сейчас противостоять они с Бастет не могли, оставался лишь вопрос в том, как далеко зайдет эта львиная шкура в своем стремлении нанести большего вреда гостям прайда. Какой ответ мог быть после всего этого? – только «нет!», иначе их бы здесь просто в порошок стерли бы, и лев надеялся на благоразумие Бастет, что она ответит отказом, после подобных инцидентов. А иначе что могло быть дальше при согласии остаться? – они будут изгоями, которых будут призирать, которых будут избивать и разрешат ли видеться ему с Бастет, разрешат ли быть вместе с ней, она же будет Королевой, и какие ее обязательства будут перед короной? Этот случай явно показал, что властью ее Кинаи наделять никакой не станет не в настоящем, не в будущем. Это была ловушка, в которую они успешно угодили, и не важно, чтобы сейчас сказала Бастет, лучше уже не станет, но при отказе они могли бы хоть жить спокойно, не подвергаясь ежеминутно опасности быть избитыми, как это происходит сейчас. Ответом должно было быть «Нет!» и это было настолько очевидно для льва, что он не стал ждать ответа своей королевы, но решил взять инициативу разговора в свои лапы, если уж до драки дело не дошло – «Ты еще крепко пожалеешь обо всем, что ты сейчас делаешь. Ты день проклянешь и тот самый миг, когда решил переступить порог этой пещеры только что!». Зарен приложил усилия, чтобы присесть, опираясь о стену, и продолжил, - «Ты ищешь ответа? Так вот тебе наш ответ – Нет! Мы не желаем больше не на минуту задерживаться здесь, м требуем освободить нас из заложников, выпустить нас из этого плена, потому что ничего общего наше положение с статусом «гостей прайда» не имеет! Твои действия нам это продемонстрировали очень наглядно!». Зарен надеялся, что подобным заявлением он даст окончательный ответ и отвлечет внимание агрессора на себя, отведя его таким образом от своей любимой львицы.